Еврейский некрополь в г. Кобеляки

Как-то бродя по просторам интернета наткнулся вот на такую прозу (читайте ниже). Ее автор Гречишный Александр. Прочитав ее, я через неделю уже был в Кобеляках на «старом еврейском кладбище». Найти само кладбище мне помогли друзья Коля и Арсен, которые настойчиво спрашивали у местных дорогу. Увиденные мной поваленные надгробия, только напомнили слова с прозы Гречишина «Это шло твое будущее, город в междуречье».

 Проза

Уже дома какое-то смутное беспокойство влилось в мою душу. Хотелось куда-то идти, что-то видеть. Но что? По телевизору показывали Иерусалим, старые могилы русских паломников. Стоп! Знаю! Заброшенное кладбище. Лет пятнадцать назад, гуляя с дочерью по окрестностям Кобеляк, я случайно забрел на скопление странных могильных плит без крестов.
- Это старое еврейское кладбище, - ответила тетка на мой вопрос. Ее козы задумчиво щипали траву среди взлохмаченных могил.
Сказочная тишина и спокойная притягательная сила этого места оказывается жила в моей памяти и по сей день. Мне захотелось его увидеть. Оно влекло меня силой загадочных надписей на гранитных плитах.

Вечерело, когда я присел на пенек возле сваленных в кучу диковинных могильных плит. Еврейского кладбища уже не существовало. Его поглотили огороды. И лишь небольшой его островок на краю обрыва еще сопротивлялся нашествию овощей. Сваленные памятники в виде стволов деревьев с обрубленными ветвями каменным ворохом возвышались над кручей.
Шмуэль Вульфович Мошкевич умер 21 марта 1926 года, Ал. Абрамович Дубинский 21 апреля 1908 года… - читал надписи я.
Какое чудесное место для кладбища! Бескрайние украинские золотые поля переливались в красноватых лучах заходившего солнца. Где-то далеко-далеко, почти за горизонтом, чернел силуэт Билыковского молокозавода.
Я чувствовал, как живая плоть города уже обволакивает отмершую часть своего тела. Скоро исчезнут и эти плиты. Скоро и от кладбища на горе будут откусываться куски его туловища.
"Все города сооружаются на костях их умерших, воспринимай это как должное, - учил меня старый еврей, крупный Харьковский краевед - но почему-то в первую очередь на местах кладбищ строят увеселительные заведения".
Неужели так будет и здесь? Я смотрел на заходящее солнце.
Там, на горе лежат два непростых человека. А между ними бабушка моей жены, полуграмотная крестьянка. Как изменчиво время! Знал ли коллежский советник, что могила простолюдинки будет рядом? Знал ли бывший ответственный партийный работник, что на его могильных венках найдется место фигурки ангела с крестом. Уверовал ли он перед смертью? Как бы там ни было, они много сделали для этого города. Как и бабушка. Пятьдесят лет стажа, двое похороненных детей в тридцать третьем, холодок смерти от дула приставленного немецкого автомата в сорок втором, закопанное от немцев в землю Евангелие. Эту книгу подарил батюшка еще до революции ее брату, как лучшему ученику на экзамене по Слову Божиему. В первую мировую он ушел на фронт и не вернулся. Книгу он отдал сестре. Сейчас она у меня.
А что будет с этими каменными стволами? Нет ответа.
Усталый я возвращался домой по улицам города, в котором умеют хоронить людей, но еще не научились подавать нищим. Симпатичная девчушка на тонких ровных ножках шла мне навстречу. Это шло твое будущее, город в междуречье.

http://www.proza.ru/2008/09/15/414